В наше время большинство людей получает информацию из интернета. Доступные кадры о блокаде Ленинграда немногочисленны и рассказывают о ней обыденно и сухо: трупы на обочине дороги; женщина, везущая на санках замотанного в саван мертвого ребенка; люди, набирающие воду из проруби в Неве; обледенелые остановившиеся троллейбусы на Невском. Эмоции скрыты, проверены цензурой и отфильтрованы в послевоенное время.
В Ленинграде в годы блокады действовал закон, по которому запрещалось «фотографирование и производство киносъемок в пределах города». Сохранилось очень мало фотографий из повседневной жизни людей. Нет портретов «на память» и «моя семья». Поэтому особенно дороги чудом уцелевшие фотографии из семейного архива.
Как и все блокадники, мои родственники, пережившие начало блокады и эвакуацию, не любили рассказывать о том, через что им пришлось пройти. Может быть, они щадили меня и осознавали, что тому, кто там не был, этого никогда не понять. Больше всего из их скупых рассказов мне запомнились описания эвакуации по замерзшей Ладоге — Дороге жизни. Теперь я понимаю, что это были не рассказы, а неуходящая незабываемая боль.
Всего за период блокады эвакуировали 1,5 миллиона человек, и в числе вывезенных по Дороге жизни были бабушка с моим маленьким папой и семья моей мамы. Выживали не все. Им повезло. Они выжили. Теперь есть я, сестра, мой сын и мои племянники. У них тоже будут дети и внуки…
«Слепая зона обзора» — так называется невидимая для автомобилиста часть дороги. В одноименной инсталляции прямая трансляция с веб-камер Невского проспекта сливается с фотографиями из семейного альбома. Мы смотрим на современный город в реальном времени, но невидимым остается для нас понимание того, что пережили более миллиона погибших и еще столько же эвакуированных. Единственные «нити памяти» — это их слова, написанные в дневниках, редкие запомнившиеся рассказы и немногочисленные фотографии.

«Помогал нам также двоюродный брат дяди Славы — военный моряк Борис Миронов. Он несколько раз привозил нам черные армейские сухари, а весной 1942 года, когда мы уже потеряли бабушку Марию Федоровну Бургову, Борис Николаевич Миронов помог нам с эвакуацией через Ладожское озеро по Дороге Жизни на Северный Кавказ.
Именно в лермонтовских местах ленинградцев подкармливали, подлечивали, чтобы потом отправить в конечное место эвакуации. Так Институт киноинженеров перебазировался в старый Самарканд, а киностудия «Ленфильм» (как и «Мосфильм» и другие) была вывезена в Казахстан, в город Алма-Ату.
По дороге было все: жуткий холод, и рискованный авторейс по тающему льду Ладоги, и затем голодный понос — уже за кольцом блокады. Везли нас в теплушках. Я спал на верхних нарах, а мама, тетя Мика и дядя Слава — внизу. На железнодорожной станции в Белоруссии дядя Слава пошел, как всегда, выменивать шмотки на кислое молоко и хлеб. А я спал. Но сквозь сон мне казалось, что меня зовет мама. А я спал. Когда же я очухался и пробрался к ней на нары, она уже умерла».
Из воспоминаний моего дяди Вячеслава Эдуардовича Волка

Потом в дороге умрет и тетя Мика (Людмила Алексеевна Бургова). В Самарканд доберутся только десятилетний Славик и мой дедушка, Вячеслав Алексеевич Бургов.